О Курске и курянах
Курск южный край Великороссии. Здесь бывали многие знаменитые люди, и воспоминания они оставили самые разные…
Николай Васильевич Гоголь в 1832 году задержался в Курске на несколько дней: Не сделавши 100 вёрст, переломал так свой экипаж, что принужден был прожить целую неделю в Курске, в этом скучном и несносном Курске.
Антон Павлович Чехов был в Курске проездом. Один из рассказов посвящён городу Тиму и называется Самый большой город России:
В памяти обывателей города Тима, Курской губернии, хранится следующая, лестная для их самолюбия легенда. Однажды какими-то судьбами нелёгкая занесла в г. Тим английского корреспондента. Попал он в него проездом.
Это какой город? спросил он возницу, въезжая на улицу.
Тим! отвечал возница, старательно лавируя между глубокими лужами и буераками.
Англичанин в ожидании, пока возница выберется из грязи, прикорнул к облучку и уснул. Проснувшись через час, он увидел большую грязную площадь с лавочками, свиньями и с пожарной каланчой.
А это какой город? спросил он.
Ти&hellip, Тим! Да ну же, проклятая! отвечал возница, соскакивая с телеги и помогая лошадёнке выбраться из ямы.
Корреспондент зевнул, закрыл глаза и опять уснул. Часа через два, разбуженный сильным толчком, он протёр глаза и увидел улицу с белыми домиками. Возница, стоя по колени в грязи, изо всех сил тянул лошадь за узду и бранился.
А это какой город? спросил англичанин, глядя на дома.
Тим!
Остановившись немного погодя в гостинице, корреспондент сел и написал: В России самый большой город не Москва и не Петербург, а Тим.
Упоминал о Курске и Владимир Владимирович Маяковский. В его послании Рабочим Курска, добывшим первую руду, временный памятник работы Владимира Маяковского есть такие строки:
Я не геолог, но я утверждаю, что до нас было под Курском голо.
Обыкновеннейшие почва и подпочва.
Шар земной, а в нём вода и всяческий пустяк.
Детский писатель Даниил Хармс, который отбывал в Курске ссылку за антисоветскую деятельность в 1931 году, отмечал: Город, в котором я жил в это время, мне совершенно не нравился. Он стоял на горе, и всюду открывались открыточные виды. Они мне так опротивели, что я даже рад был сидеть дома. Да, собственно говоря, кроме почты, рынка и магазина, мне и ходить-то было некуда&hellip,. Курск очень неприятный город… Тут, у всех местных жителей я слыву за идиота. На улице мне обязательно говорят что-нибудь вдогонку. Поэтому я, почти всё время сижу у себя в комнате&hellip,
Константин Георгиевич Паустовский писал: Странный город Курск. Его любят многие, даже никогда в нём не бывавшие. Потому что Курск это преддверие юга. Когда из пыльных и тяжёлых вагонов скорого поезда Москва Севастополь открывались на холмах его дома и колокольни, пассажиры знали, что через сутки за окнами вагонов в предутреннем морском тумане розовыми озерами разольётся цветущий миндаль и о близости ‘полуденной земли’ можно будет просто догадаться по яркому свечению горизонта.
В июле 1869 г. Курск восхитил Фёдора Ивановича Тютчева: Итак, вот ещё одно из тех мест, которое не будь оно в России давно служило бы предметом паломничества для туристов. Во-первых, расположено оно великолепно и смутно напоминает окрестности Флоренции, как бы смешно ни показалось.
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин в одном из очерков упоминает Курскую губернию и характеризует её жителей: Курский мужик наверное ничего не знает об Орловской губернии, орловский мужик не имеет никаких сведений о Курской губернии. Они не понимают, зачем им нужны эти ‘другие’ губернии, и, следовательно, еще меньше могут интересоваться вопросом об окраинах. Если курскому мужику говорят: ‘поляк бунтует’ или ‘немец блудит’, то в этих словах ему сказывается не вопрос о целости или величии отечества, а вопрос о рекрутчине&hellip, Он знает только город Щигры, он слыхал, что по соседству с Щиграми существуют ещё города Фатеж и Короча и что в городе Курске сидит губернатор, который вразумляет бунтующих и только по неизречённому своему милосердию оставляет невинных без взыскания. Всё остальное для него миф.
А. Хроленко
В защиту Даля и курян
Своему знаменитому Толковому словарю живого великорусского языка Владимир Иванович Даль предпослал обзорную статью О наречиях русского языка, в которой даны образцы диалектной речи различных регионов России. Однако только характеристику курских говоров Даль дополнил соображениями об этническом типе и особенностях психологии носителей курского диалекта: Куряне очевидно принадлежат к какому-то особому племени: приземистые и плотные, широколобые, волос темно-русый или рыжий, глаза карие, народ работящий, но вороватый и злобный.
Особым племенем назвал курян великий знаток русского языка. У приведенной характеристики, которая нашим землякам не кажется справедливой, имеется глубокий и совсем не уничижительный смысл. Время, место и этническое окружение создают неповторимый физический и психологический облик населения. Истоки аномалии особое племя в феномене порубежья между Русью и Степью, в котором складывался Курск, курская земля с её насельниками.
Приземистые и плотные, широколобые, с темно-русым или рыжим волосом подобный этнический тип является результатом многовекового контакта, дружественного через брачные союзы или насильственного во времена частых набегов разноплеменных степняков. Народ работящий ещё бы не стать работящим, раз за разом восстанавливая все порушенное мечом и огнем. Вороватый и злобный финальное словосочетание характеристики. Заменим эти бытовые слова с их отрицательным значением и смыслом на синонимы и проступят причины появления таких общих психологических черт у жителей порубежной земли. Злобный агрессивный, не дающий спуску обидчику, внутренне настороженный, готовый к отпору. А можно ли быть в ту пору и в том месте другим? Вспомним знаменитый гимн курским воинам в Слове о полку Игореве: А мои-то куряне опытные воины: под трубами повиты, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены, пути им ведомы, овраги им знаемы, луки у них натянуты, колчаны отворены, сабли навострены, сами скачут, как серые волки в поле, ища себе чести, а князю славы. Злобность исторически приобретала и такие формы.
Что касается вороватости, то выдающиеся русские философы, размышлявшие над истоками и особенностями русского национального характера, объяснили эту не только курскую, но общерусскую черту влиянием кочевнической культуры на русскую хлебопашескую. Кочевнический пример обеспечил широту русской культуры, способность к адаптации, стремление к воле и увы небрежное отношение к собственности: что сейчас не в руках другого, то твоё.
Характеристика Даля намекает и на то, что куряне это не случайное скопление людей, собравшихся по каким-то форс-мажорным обстоятельствам. Это единый народ с многовековой совместной жизнью, обеспечивший себе общие и устойчивые, вплоть до физического облика, черты.
Литература
- Роговская О. А мои-то куряне… Проект ‘Юбилейный’. Великие люди о великой земле // ООО ‘Регион центр’, 2014.
- Хроленко А.Т. В защиту Даля и курян // Городские известия. — 2017. — № 3972.