Сочинение. «Нашествие» как социально-психологическая драма
Леонов-драматург — подлинный мастер социально-психологической драмы. Современная критика, обращаясь к образу Анны Николаевны, нередко полагает, что драматург лишил ее материнских чувств, показал «потрясающую глухоту матери!». В леоновском тексте — иное. В самом начале действия, когда зритель впервые видит Таланову, она пишет Федору письмо (даже не надеясь получить ответ). Она помнит, что Федора с ними нет «три года уже… и восемь дней. Сегодня девятый пошел» (т.е., буквально, считает дни разлуки). Достаточно малейшего повода в разговоре, чтобы она тотчас вспомнила о сыне: Анна Николаевна: Ломтево! Там Иван Тихонович работу начинал. Федя родился, на каникулы туда приезжал. Вспомним, наконец, как готовится она к встрече с сыном, узнав от растерянной дочери, что та видела Федора в городе. И вот из передней слышен (цитируем авторскую ремарку) ее «слабый стонущий вскрик. Так может только мать». Тем сильнее впечатляют сцены, где действительно проявляется отчуждение матери, и это сознательный «пережим» автора, который показал деформирование естественных человеческих чувств в тоталитарном обществе, когда близкие и любящие люди отрекались друг от друга или просто не хотели понять тех, на кого наезжала репрессивная государственная машина. И об этом Леоновым было сказано еще в 1942 г. — свидетельство о духовном противостоянии писателя тоталитаризму. Автор «Нашествия» (как и «Метели») верил в то, что истинный гуманизм несовместим с мрачной подозрительностью, злобным недоверием к человеку. Но было в редакции 1942 г. и то, что навязывалось художнику «кураторами» литературы — лобовой, плакатный финал. Настойчивые «советы» подействовали на писателя, которому «представилось тогда, что наступило время прямого действия взамен бокового отраженного показа событий». Увидев повешенного сына, Анна Николаевна, как сказано в ремарке, «во всю силу боли своей» склоняется к плечу дочери, но произносит неподобающие трагической ситуации слова: — Он вернулся, он мой, он с нами… Автору этих строк от самого Леонова довелось слышать сетования на фальшь заключительных слов, которые, однако, пришлись ко двору критике военных лет. Она увидела в них «апофеоз Анны Талановой»: «Способна на величайшее самопожертвование и огромное волевое напряжение». В финале последней редакции мать на сцене не появляется. Только на вопрос Ольги: «Она уже видела?». Колесников отвечает: «Да…» «Как эхо» (ремарка) звучат повторенные за Колесниковым последние слова Ольги о «великой» победе, оплаченной такой дорогой ценой. Как видим, пьесе «Нашествие», как и другим драматургическим произведениям Л.Леонова свойственны особые «косвенные» пути раскрытия психологии героев (из-за чего леоновские пьесы нередко считались не сценичными, но на деле требуют соответствующих режиссерских и актерских решений). .
exam-ans.ru | 29.09.2012