Рождественские дни
Праздник Рождества Христова – христианский праздник, пришедший к нам вместе с принятием христианства. Мы вспоминаем чудесное событие – рождение в Вифлееме Иисуса Христа.
Святки – это святые дни (12 дней после Рождества до праздника Богоявления), когда всё, что не соответствует святости, должно быть отвергнуто. В это время человек сторонится греха, старается жить праведно, помогать ближнему.
О таких днях рассказывают и литературные произведения: поэтические и прозаические. Они наполнены особым содержанием, в центре – события, напоминающие о вечном, а не о сиюминутном, земном. Святочная история должна быть приурочена к Рождеству, должна иметь элементы фантастики и ярко выраженную мораль, поучительный, весёлый характер повествования.
Главные герои святочных рассказов – дети, именно они доверчиво ждут чуда и искренне радуются подаркам и угощениям. Однако жизнь какого-нибудь мальчика или девочки трудна и безутешна, а на праздник к ним неожиданно приходит счастье, совершается чудо.
Рассказы эти сочиняли и для взрослых, и для детей – для чтения всей семьёй. В домашнее праздничное чтение, сегодня практически вытесненное из жизни, входили произведения русских и зарубежных писателей.
Н.В. Гоголь («Ночь перед Рождеством»)
Д.В. Григорович («Прохожий»)
Н.С. Лесков («Неразменный рубль», «Христос в гостях у мужика»)
Ф.М. Достоевский («Мальчик у Христа на ёлке»)
А.П. Чехов («В Рождественскую ночь», «Ванька», «Страшная ночь»)
В.Г. Короленко («Сон Макара»)
А.И. Куприн («Чудесный доктор»)
Л. Андреев («Ангелочек»)
Ч. Диккенс («Сверчок за очагом», «Рождественская ёлка»)
Х.-К. Андерсен («Девочка со спичками»)
О’Генри («Дары волхвов»)
С. Лагерлёф («Рождественский гость»)
Дж. Хэрриот («Рождественский котёнок»)
Василий Никифоров-Волгин
Серебряная метель
До Рождества без малого месяц, но оно уже обдаёт тебя снежной пылью, приникает по утрам к морозным стёклам, звенит полозьями по голубым дорогам, поёт в церкви за всенощной «Христос рождается, славите» и снится по ночам в виде весёлой серебряной метели.
В эти дни ничего не хочется земного, а в особенности школы. Дома заметили мою предпраздничность и строго заявили:
— Если принесёшь из школы плохие отметки, то ёлки и новых сапог тебе не видать!
«Ничего, — подумал я, — посмотрим. Ежели поставят мне, как обещались, три за поведение, то я её на пятёрку исправлю. За арифметику, как пить дать, влепят мне два, но это тоже не беда. У Михал Васильича двойка всегда выходит на манер лебединой шейки, без кружочка, — её тоже на пятёрку исправлю».
Когда всё это я сообразил, то сказал родителям:
— Баллы у меня будут как первый сорт!
С Гришкой возвращались из школы. Я спросил его:
— Ты слышишь, как пахнет Рождеством?
— Пока нет, но скоро услышу!
— Когда же?
— А вот тогда, — когда мамка гуся купит и жарить зачнёт, тогда и услышу!
Гришкин ответ мне не понравился. Я надулся и стал молчаливым.
— Ты чего губы надул? — спросил Гришка. Я скосил на него сердитые глаза и в сердцах ответил:
— Рази Рождество жареным гусем пахнет, обалдуй?
— А чем же?
На это я ничего не смог ответить, покраснел и ещё пуще рассердился.
Рождество подходило всё ближе и ближе. В лавках и булочных уже показались ёлочные игрушки, пряничные коньки и рыбки с белыми каёмками, золотые и серебряные конфеты, от которых зубы болят, но всё же будешь их есть, потому что они рождественские.
За неделю до Рождества Христова нас отпустили на каникулы.
Перед самым отпуском из школы я молил Бога, чтобы Он не допустил двойки за арифметику и тройки за поведение, дабы не прогневать своих родителей и не лишиться праздника и обещанных новых сапог с красными ушками. Бог услышал мою молитву и в свидетельстве «об успехах и поведении» за арифметику поставил тройку, а за поведение пять с минусом.
Рождество стояло у окна и рисовало на стёклах морозные цветы, ждало, когда в доме вымоют полы, расстелют половики, затеплют лампады перед иконами и впустят Его…
Наступил сочельник. Он был метельным и белым-белым, как ни в какой другой день. Наше крыльцо занесло снегом, и, разгребая его, я подумал: «Необыкновенный снег… как бы святой! Ветер, шумящий в берёзах, — тоже необыкновенный! Бубенцы извозчиков не те, и люди в снежных хлопьях не те». По сугробной дороге мальчишка в валенках вёз на санках ёлку и как чудной чему-то улыбался.
Я долго стоял под метелью и прислушивался, как по душе ходило весёлым ветром самое распрекрасное и душистое на свете слово — «Рождество». Оно пахло вьюгой и колючими хвойными лапками.
Не зная, куда девать себя от белизны и необычности сегодняшнего дня, я забежал в собор и послушал, как посредине церкви читали пророчества о рождении Христа в Вифлееме, прошёлся по базару, где торговали ёлками, подставил ногу проходящему мальчишке, и оба упали в сугроб, ударил кулаком по залубеневшему тулупу мужика, за что тот обозвал меня «шулды-булды», перебрался через забор в городской сад (хотя ворота и были открыты). В саду никого, одна метель да свист в деревьях. Неведомо отчего бросился с разлёту в глубокий сугроб и губами прильнул к снегу. Умаявшись от беготни по метели, сизый и оледеневший, пришёл домой и увидел под иконами маленькую ёлку…
А.С.ХОМЯКОВ
В ЭТУ НОЧЬ
В эту ночь земля была в волненье:Блеск большой диковинной звездыОслепил вдруг горы и селенья,Города, пустыни и сады.
А в пустыне наблюдали львицы,Как, дарами дивны и полны,Двигались бесшумно колесницы,Важно шли верблюды и слоны.
И в челе большого каравана,Устремивши взоры в небосклон,Три царя в затейливых тюрбанахЕхали к кому-то на поклон.
А в пещере, где всю ночь не гаслиФакелы, мигая и чадя, —Там ягнята увидали в ясляхСпящее прекрасное Дитя.
В эту ночь вся тварь была в волненье,Пели птицы в полуночной мгле,Возвещая все благоволенье,Наступленье мира на Земле.
А. БЛОК
РОЖДЕСТВО
Звонким колокол ударомБудит зимний воздух.Мы работали недаром,Будет светел отдых.
Серебрится лёгкий инейОколо подъезда.Серебристые на синей Ясной тверди звёзды.
Как прозрачен, белоснеженБлеск узорных окон!Как пушист и мягко неженЗолотой твой локон!
Как тонка ты в красной шубке,С бантиком в косице!Засмеёшься — вздрогнут губки,Задрожат ресницы.
Веселишь ты всех прохожих -Молодых и старых,Некрасивых и пригожих,Толстых и поджарых.
Подивятся, улыбнутся,Поплетутся дале,Будто вовсе, как смеютсяДети, не видали.
И пойдёшь ты дальше с мамойПокупать игрушкиИ рассматривать за рамойЗвёзды и хлопушки…
Сестры будут куклам рады,Братья просят пушек,А тебе совсем не надоНикаких игрушек.
ты сама нарядишь ёлкуВ звёзды золотыеИ привяжешь к ветке колкойЯблоки большие,
Ты на ёлку бусы кинешь.Золотые нити.Ветки крепкие раздвинешь,Крикнешь: «Посмотрите!»
Крикнешь ты, поднимешь веткуТонкими руками…А уж там смеётся дедкаС белыми усами.
Саша Чёрный
В яслях спал на свежем сенеТихий крошечный Христос.Месяц вынырнул из тени,Гладил лён Его волос…
Бык дохнул в лицо МладенцаИ, соломою шурша,На упругое коленцеЗасмотрелся чуть дыша.
Воробьи сквозь жерди крышиК яслям хлынули гурьбой,А бычок, прижавшись к нише,Одеяльце мял губой.
Пёс, прокравшись к тёплой ножке,Полизал её тайком.Всех уютней было кошкеВ яслях греть Дитя бочком…
Присмиревший белый козликНа чело Его дышал,Только глупый серый осликВсех беспомощно толкал:
«Посмотреть бы на ребёнкаХоть минуточку и мне!»И заплакал звонко-звонкоВ предрассветной тишине…
А Христос, раскрывши глазки,Вдруг раздвинул круг зверейИ с улыбкой, полной ласки,Прошептал: «Смотри скорей!»
Л. Горская
РОЖДЕСТВО
Пусть станет чистым всё и новым,И будет на душе светло,Недаром Рождество ХристовоНа землю грешную пришло.
И в этой жизни грустно-зыбкойХотим мы снова лучше стать:Врагов одаривать улыбкойИ милость бедным подавать.
Смиренным быть и Бога славитьЗа неземную благодатьИ слабому плечо подставить,И хворому надежду дать.
Мы братья все, и мы похожи,Как два развернутых крыла.Храни нас от гордыни, Боже,От равнодушия и зла.