Юрий Олеша
Юрий Карлович Олеша (1899—1960) родился в Екатеринбурге, но «с трёх лет и до первых стихов», как он скажет в автобиографии, прожил в Одессе. Город жаркого солнца и синего моря, город юмора и неповторимого южного говора стал его настоящей родиной.
Юноша пишет и печатает стихи в газетах и журналах, участвует и литературном кружке Одесского университета. Переехав в Москву, поступает на службу в газету «Гудок». Здесь работают молодые люди, мечтающие о литературе: Булгаков, Катаев, Илья Ильф и Евгений Петров. Здесь же Олеша сочиняет стихи, поражая читателей виртуозной лёгкостью своего дара, а вечерами в опустевшей редакции пишет первую повесть «Зависть».
Успех открыл перед молодым писателем все пути: его звали в театры и на эстраду, на литературные вечера и в толстые журналы. Но Олеша печатает роман-сказку «Три толстяка».
В то время Юрий Карлович жил в крохотной пустой комнатке, похожей на спичечный коробок. Роман он писал на рулоне типографской бумаги, лёжа на полу. Этот рулон он называл бочонком и впоследствии писал: «Бочонок накатывался на меня, я придерживал его рукой… Другой рукой писал. Это было весело…» Вот и сказка получилась необыкновенно яркой и весёлой, хотя многое в ней заставляет задуматься.
Как лететь с земли до звёзд.
Как поймать луну за хвост,
Как из камня сделать пар, —
Знает доктор наш…
— Слово находится само собой… Гаспар!
В мастерской доктора всю ночь кипит работа. Он запретил шуметь, мешать, но никак не может починить куклу к завтрашнему утру. Из-за одной детали, на изготовление которой требуется два дня, нельзя исправить уникальный механизм. Лицо куклы кажется таким знакомым… Суок как две капли воды похожа на куклу наследника Тутти. Она будет живой куклой! Другого выхода у доктора нет.
Так в нашу жизнь входят и надолго остаются в ней замечательные герои: учёный чудак Гаспар Арнери, ловкий канатоходец Тибул, девочка по имени Суок, маленькая танцовщица из балаганчика дядюшки Бризака, оружейник Просперо, три прожорливых толстяка, учитель танцев Раздватрис, наследник Тутти, которому было запрещено играть с обычными детьми.
Запоминаются и продавец воздушных шаров, и хлопотливая тётушка Ганимед, ведущая хозяйство доктора, и поварята на королевской кухне, и даже мышь, съевшая мармелад тётушки. Смешное и волшебное переплетаются с ужасным и трогательным, здесь поют забавные песенки и танцуют, рискуют жизнью, погибают и воскресают.
Эта сказка сочинена писателем, преображающим действительность с лёгкостью волшебника. Но в ней нет явного волшебства. Изобретения доктора, кукла, бинокль с восемью стёклами, подземный лаз, полёт на воздушных шарах — чудеса рукотворные. Именно в такие чудеса и верил Юрий Олеша. Именно такими чудесами и было наполнено его детство.
Он писал: «Мне повезло: я родился в те годы, когда исполнялись фантастические мечты человечества». И какие мечты! Мальчишкой он наблюдал, как зарождаются авиация, кинематограф и воплощаются в жизнь прочие изобретения. Юрий Олеша в детстве хотел стать акробатом-прыгуном. Вот почему в сказке главными героями стали цирковые артисты.
Восхитительны полёты отважных гимнастов, чудесны и аппетитны торты и пирожные! Мир цирка — это праздник и переживание немыслимого счастья.
«Цирк в детстве произвёл на меня колоссальное впечатление. Мне иногда хочется сказать, что жёлтая арена цирка — это и есть дно моей жизни. Именно так — дно жизни, потому что, глядя в прошлое, в глубину, я наиболее отчётливо вижу этот жёлтый круг с рассыпавшимися по нему фигурками людей и животных в алом бархате, в блёстках, в перьях…» Юрий Олеша
Однако в жизни всё гораздо сложней и печальней. Олеша теряет своих друзей, кого-то сажают в тюрьмы, других отправляют в лагеря, в ссылку, расстреливают. Его же самого не трогают. Он отстраняется от участия в литературной жизни, ведёт дневниковые записи. Из них потом вырастет книга «Ни дня без строчки», которую издадут уже после его смерти.
Но и это не всё. Юрий Олеша вернётся к новому поколению читателей ещё раз. В писательском архиве обнаружатся россыпи неопубликованных записей, с годами превратившихся в ценнейшее историческое свидетельство. И выйдет ещё одно посмертное сочинение — «Книга прощания». Она расскажет о мужестве человека, решившего молчать, чтобы не вторить фальшивым словам.
Для многих читателей имя Юрия Олеши прочно ассоциируется с романом для детей «Три толстяка». Впервые он был издан в 1928 году с иллюстрациями известного художника-графика Мстислава Добужинского. Двадцать пять красочных рисунков завораживали внимание первых читателей, очень точно передавали детали повествования. К примеру, эпизод бегства Тибула трудно было вообразить иначе, чем нарисовано: можно увидеть не только стеклянный купол и самый большой фонарь, напоминавший планету Сатурн, но и столпившихся внизу зевак, которые прикрывают рукой глаза от яркого света.
Художник рисовал картинки к книге во Франции, а вышла она в московско-ленинградском издательстве «Земля и фабрика». За иллюстрации «Трёх толстяков» Добужинскому был присуждён диплом, а в 1930 году роман переиздали. В 1956 году Детгиз снова переиздал роман Олеши. Об этом пишет в своей рецензии Ю. Новикова в журнале «Пионер».
Книга Юрия Олеши производила сильнейшее впечатление на юных читателей, становилась самой заветной книгой на их золотых полках. Писатель Александр Крестинский рассказывает, как и в его жизнь впервые вошла эта книга.
Ю. Новикова
Быль и небылицы
Вокруг дворцового парка до самой небесной черты зеленеют луга, осыпанные. цветами, свистят птицы, звенят жуки… На лугу осторожно шагает маленький очкастый старичок. Шея у него обмотана толстым шарфом, на груди бинокль, в руках чемоданчик и трость. Это доктор Гаспар Арнери вышел на прогулку — набрать трав и жуков. Высокие каблуки доктора постукивают в такт известной в стране песенке:
Как лететь с земли до звёзд,
Как поймать лису за хвост,
Как из камня сделать пар, —
Знает доктор наш Гаспар…
А вот тот же доктор стоит с биноклем на вершине башни. В бинокль видно, как внизу бежит пёстрая толпа, за ней скачут гвардейцы в чёрных шляпах с жёлтыми перьями. Бомбы разрываются, как кусочки ваты… Внезапно башня, на которой стоит доктор, наклоняется и, секунду задержавшись в косом положении, рушится вниз.
Доктор летит кувырком, теряя каблуки, чемоданчик и очки.
…Городская площадь. Покрытая стеклянным куполом, она напоминает гигантский цирк. В центре купола, как великолепная звезда, горит невиданной силы фонарь, девять тросов отходят от него, как девять длинных чёрных лучей.
По тросу, покачиваясь, балансируя, взмахивая зелёным шарфом, скользит фигурка в полосатом трико. Снизу канатоходец похож на полосатую осу, шарф взлетает, как зеленоватые крылья.
В канатоходца целятся гвардейцы.
«Бах!»
— Ура, мимо! — кричит народ.
— Ничего… Мы снимем его! — кричат гвардейцы.
Полосатая фигурка, в ярком свете ставшая чёрной, неожиданно наклоняется к фонарю, что-то щёлкает, и… площадь погружается во мрак. Потом в вышине появляется бледный квадрат — кусочек неба с двумя маленькими звёздами, — и слышно, как кто-то быстро бежит но стеклянному куполу.
…И снова солнечный день. Посреди города плотники под охраной гвардейцев строят десять плах.
У плотников раздуваются волосы, шляпы слетают с гвардейцев, дует сильный ветер.
Ветер подымает вверх продавца воздушных шаров. Повиснув на верёвочке, он летит над городом, красные, синие, зелёные шары плывут в сверкающем небе, как гроздь разноцветного винограда.
Важно и медленно пролетает продавец над рвами, окружающими парк Трёх Толстяков — правителей страны,— над стражником, уснувшим на часах… Лёгкая пёстрая тень от летящих шаров проплывает по лицу стражника, отчего нос его становится сначала синим, потом зелёным, потом красным, как у пьяницы… А продавец влетает в окно дворца Трех Толстяков и, как на трон, опускается на тёплый ещё торг. Мы видим лицо его с раскрытым ртом и выпученными глазами, круглое и красное, как расписной фаянсовый чайник, оно выглядывает из горы крема, шоколада, сахарной пудры и цукатов.
Число картин можно умножить. Вот доктор Гаспар в экипаже с нарядной куклой в руках, вот наследник Трёх Толстяков золотоголовый мальчик Тутти и тоненькая девочка Суок, вот оружейник Просперо, брошенный в железную клетку… Мы нарочно опускаем связь между картинами, как в кино, когда показывают раздел «Смотрите на экране»… Читавшие повесть Юрия Олеши «Три Толстяка» поймут, в чём эта связь, а нечитавшие пусть сами познакомятся с этой чудесной повестью.
И мы нарочно сохранили некоторые подробности отдельных картин, чтобы вы получили хотя бы отдалённое представление о том, как написана эта книга. Отдельные сцены книги и героев её точно видишь своими глазами, они живые и в то же время сказочные, больше всего они похожи на красочные мультипликации. Удивительно красочна и хороша эта сказка, начинающаяся серьёзной фразой, что «время волшебников прошло» и что он, автор, мол, пишет истинную правду.
Разумеется, эта фраза — всего-навсего весёлая шутка и повесть о Трёх Толстяках — фантазия, вымысел, это поймут даже самые маленькие из вас. Но, как в каждой хорошей сказке, в ней есть зерно правды. Эта книга правдива в той части, где речь идёт о страданиях бедняков, томящихся под властью жестоких и жадных правителей. Читая её, вы от всей души порадуетесь за честных и храбрых людей, за народ, мужественно освободившийся от тягостной власти тунеядцев и обжор — Трёх Толстяков.
А. Крестинский
Книга с «золотой полки»
Увы, я не могу похвастать тем, что знал Юрия Карловича Олешу. И даже тем, что видел его. Когда я впервые читал сказку «Три Толстяка», я был всего лишь маленьким мальчиком, ещё не школьником даже. Когда Юрия Карловича не стало, я только начинал обдумывать первую свою книжку.
Ну, а случись так, что судьба подарила бы мне встречу с ним, — сумел бы я воспользоваться этим подарком?.. Не знаю. Вряд ли. Мне кажется, я был не готов принять его. Или растерялся бы от робости и счастья.
Какое же право у меня писать о нём? Это право читателя — так бы я сказал. И потом, я не о нём собираюсь писать, не о человеке, которого звали Олеша и который для меня такая же легенда, как и для сегодняшнего первоклассника, впервые взявшего в руки «Трёх Толстяков». Я собираюсь писать о его книге, точнее, о том, как она вошла в мою жизнь.
Итак, я не был ещё школьником тогда и жил в гостях у дяди на окраине Ленинграда, около парка Лесотехнической академии. Сейчас там уже город.
Вдоль парка тянулись одноэтажные деревянные дома, приземистые, длинные. Они росли в парке, как деревья. С крыльца было слышно, как скрипят на морозе сосны, ели… У крыльца вперекрёст торчали лыжи и палки, вонзённые в снег. На пороге лежала заснеженная мешковина, от которой почему-то пахло яблоками. Я надевал лыжи и бежал в парк. Я был счастлив. Меня окружал упругий хрустящий мир, а за спиной в жарко натопленном доме ждала книга.
Надо бы припомнить первую встречу с ней… Помню, сестра, давая мне книгу, хмурилась длинно и строго, взглядом подчёркивая, какая это ценность. Я раскрыл книгу и сразу наткнулся на картинку. Это была та картинка, где гимнаст Тибул балансирует над площадью Звезды. Но меня тогда не сюжет поразил, а совсем другое: картинка была вклеена в книгу, не напечатана в ней, а именно вклеена, причём изящно, легко, за самый краешек, и свободно вздымалась от ветра, который возникает, когда листаешь книгу. И другие картинки были приклеены точно так же: чуть-чуть… Это ошеломило меня. Картинки были так красивы, ярки…
Я осторожно подул на картинку. Она затрепетала от моего дыхания. И так чудесно запахла красками! Я потрогал её пальцем: она была приятно шершава и словно покрыта невидимой пыльцой.
Сейчас, когда я пишу эти строки, рисунки художника Добужинского вновь лежат передо мною. И я вновь удивляюсь, но теперь уже другому: как сумел он, этот художник, так точно и тонко передать поэзию сказки!..
Я читал книгу в каком-то странном возбуждении. Два чувства боролись во мне: скорей узнать, что будет дальше, и продлить удовольствие подольше. Щёлкала жарко натопленная печь, с кухни тянуло подрумяненными ломтиками хлеба, где-то рядом медленно били часы, негромко разговаривали люди, а я жил в сказке — рядом с Тибулом, Суок, оружейником Просперо… Я сидел у печки на низкой скамеечке, и до сих пор, стоит мне взять в руки книгу Олеши, я вижу дрожащую огнедышащую дверцу печи, слышу мощное гудение её чрева, вижу блестящую медную кочергу и совок… Мне когда-то казалось: именно такие кочерга и совок были в доме доктора Гаспара Арнери…
Помню, одно место в этой книге сильно напугало меня. Когда Суок приходит в зверинец освободить Просперо, она видит там страшное существо, потерявшее человеческий облик, похожее на волка. Это ученый Туб, которого давно заточили в клетку по приказу Трёх Толстяков.
Я долго не мог заснуть в тот вечер.
Сейчас я думаю: что именно было страшно? Человек превратился в зверя, оброс шерстью — вот с чем не могло смириться мое детское сознание. Ужас, боль, жалость и снова ужас и протест!..
Это были чистые, горячие, справедливые чувства — те, что я тогда переживал. Я стал с этой книгой старше. Я прожил с нею до предела насыщенный кусок жизни, и с тех пор она стала как бы частицей меня самого, а её герои — близкими мне навсегда.
Я не собираюсь пересказывать сюжет сказки. Кто читал — знает, кто не читал — у того всё впереди. Зачем лишать человека прелести открытия?..
Хотя, по правде говоря, главное не сюжет. Можно забыть последовательность событий, но навсегда останется с вами ощущение яркого, праздничного мира, в который ввёл вас писатель Юрий Олеша.
Мальчиком он жил в Одессе. В лавке, неподалёку от дома, продавался волшебный фонарь, предок вашего диаскопа. Волшебный фонарь стоил дорого, о нём можно было только мечтать. Но пройдут годы, и Юрий Олеша станет обладателем настоящего волшебного фонаря — неповторимой творческой фантазии!
Гимназист Олеша экономил пятачки, что давали ему на завтрак. По субботам на эти пятачки он ходил в цирк. В цирке был удивительный номер: Мотофозо. Мотофозо — человек-кукла. Юношу во фраке и цилиндре выносили на арену. Когда его переставали держать, он падал, как настоящая кукла. Потом его (её?) несли вдоль партера, чтобы все видели — да, это кукла! И когда наконец кукла оживала, какой это был восторг!
Не из этих ли детских впечатлений возникла будущая сказка? Тибул? Суок?..
В детстве мечтал он научиться делать сальто-мортале. Это была главная мечта: двойное сальто-мортале!
Не научился. Зато стал искусником, мастером слова, научился удивительно, как никто, называть вещи, освещая их с неожиданной, необычайной стороны. «Называтель вещей» — так скажет он о себе много лет спустя.
Те, кто читал сказку, вспомните, а те, кто не читал ещё, вслушайтесь, всмотритесь, представьте:
«Исковерканный дуб скрипел, как качели…»
Шпоры графа Бонавентуры «походили на кометы…»
Мускулы у силача Лапитупа «ходили под кожей, точно кролики, проглоченные удавом…»
У Тибула, перекрашенного в негра, — «ноги в красных туфлях, похожих на гигантские стручья красного перца…»
«Бомбы разрывались, как кусочки ваты…» Три Толстяка «сопели так сильно, что на веранде раскрывалась и закрывалась стеклянная дверь…» А когда Толстяки кричали, казалось, будто ломают щепки…
«Цветочница уронила миску. Розы вылились, как компот…»
А разве не замечательно вот это: урок танцев в доме у Раздватриса. Кружатся пары. Их так много, словно варится пёстрый суп. Раздватрис исполняет в этом супе роль ложки…
Я зачерпнул из сказки почти наугад, а смотрите, сколько драгоценностей оказалось на ладони!..
«Что может быть более радостного, чем делиться прекрасным!» — воскликнул однажды Юрий Олеша.
Настоящее искусство делает человека богатым и счастливым. Вот хотя бы эта сказка — как много радости принесла она мне!..
Радость чтения около раскаленной печи, в приземистом деревянном доме, над которым склонилась внимательная зима, и потрескивала, потрескивала за окнами.
Ещё радость — когда дети мои подросли чуть-чуть, и я, усадив их около печки, стал читать им, задыхаясь от волнения: «Он сказал странное имя, произнёс два звука, как будто раскрыл маленькую деревянную круглую коробочку, которая трудно раскрывается: «Суок!»
А теперь я пишу об этой ослепительно-прямой книге и радуюсь тому, что кто-то из вас натолкнётся на мои слова и побежит искать сказку, чтобы прочесть её самому, своими глазами…
Эстафета радости!..
«Я давно мечтаю, — писал Юрий Олеша, — завести золотую полку. Золотая полка — это та, на которую ставятся любимые книги».
Он не завёл золотой полки в буквальном смысле этого слова. Но своя «золотая полка» у него, конечно, была. И у каждого человека, который относится к книге серьёзно, благоговейно, а не как к очередному однодневному развлечению, у каждого такого человека постепенно, в течение многих лет собирается своя «золотая полка». Это, быть может, всего десяток-другой книг, но каких книг! Без них жизнь тусклая, бедная.
На моей «золотой полке» стоит сказка Юрия Олеши.
Литература
1. Крестинский А. Книга с «золотой полки» / Пионер. — 1974. — № 01. — С. 65-67.
2. Новикова Ю. Быль и небылицы / Пионер. — 1956. — №11. — С.72-73.